Про академическую честность, или Почему в НИШ списывать нельзя

Академическая честность – для НИШ это новый вопрос?

  - Для нас академическая честность — не новый вопрос. С первых лет существования, вот уже 17 лет, мы последовательно её продвигаем. В начале родителям было непросто понять, почему «помочь другу» на контрольной — это плохо. Мы объясняли: это не просто школьные правила, а международная норма. Наши ученики поступают в ведущие вузы, где подобные нарушения влекут серьёзные последствия.

Получается, всё начинается с «мелочи», а заканчивается привычкой к обману?

  - Именно. Многие воспринимают списывание как пустяк или даже проявление дружбы. Но на деле это ложь. Мы сразу доносим: честность — это норма, а не опция. Без этого невозможно готовить ребят к университетам, где за плагиат или обман можно быть немедленно отчисленным.

А из НИШ раньше тоже отчисляли?

  - Да, но только в крайних случаях. Обычно всё начинается с бесед, предупреждений, выговора. Родители и дети при поступлении подписывают памятку о политике академической честности. Все контрольные — как мини-экзамены: отдельная аудитория, видеозапись, строгий контроль. В этом случае речь шла не о финальном экзамене, а о проверочной работе. Тем не менее, формат — экзаменационный. Учитель заметил телефон, изъял его — всё зафиксировано.

Но скандал разразился не только из-за телефона?

  - Верно. Ученик в ответ начал агрессивно себя вести, пытался силой забрать телефон и оскорбил учителя. Это уже грубое нарушение. Далее всё по процедуре: дисциплинарная комиссия, в которую входят педагоги, родители, ученики, юристы, психологи. Отчисление — всегда решение педсовета всей школы. Это не реакция одного человека, а коллективное решение.

Некоторые юристы заявляли, что отчисление незаконно и в суде ученик мог бы выиграть.

  - У нас уже было семь судебных процессов, связанных с отчислениями по разным основаниям — все мы выиграли, включая апелляции. Все внутренние процедуры соответствуют законодательству Казахстана. Автономия не означает произвол. Мы руководствуемся законом «Об образовании», Административным кодексом и другими нормативными актами. Да, мы дополняем свою политику международным опытом и судебной практикой — она живой инструмент, который постоянно уточняется. Кроме того, если зафиксировано административное правонарушение, по нашим правилам — это основание для автоматического отчисления. Поэтому говорить о нарушении прав ученика в таком случае — юридически некорректно.

Как выстаивается баланс между индивидуальностью и командной работой?

  - Мы стремимся развивать личные сильные стороны каждого — это важно. Но одновременно формируем понимание, что человек — часть сообщества. Ученик должен не только стремиться к собственному росту, но и уметь работать в команде, уважать других, вместе достигать цели. С прошлого года мы внедрили так называемый «индекс благополучия» — это 25 показателей, по которым мы оцениваем комфорт ребёнка в школе. От питания и медобслуживания до чувства принадлежности к школьному сообществу. Мы проводим опросы среди учеников и родителей — чтобы понимать, как они себя чувствуют в школьной среде.

А какова ситуация с нагрузкой на учителей? Как вы их поддерживаете?

  - Учителям сейчас непросто. Да, случай, о котором мы говорим, — это стресс не только для ученика, но и для педагога. Учитель тоже получил психологическую нагрузку.

Сколько сегодня получает учитель в НИШ?

  - Средняя зарплата — 450 тысяч тенге. Максимально — до 600–700 тысяч. В целом, мы примерно на уровне с другими школами.

Как вы удерживаете таких педагогов?

  - Во-первых, это сами дети. С ними очень интересно и очень трудно. Есть стереотип, что раз дети «отобранные», значит, работать с ними легко. Наоборот — они быстро схватывают материал, и учитель должен быть на шаг впереди. Через 10 минут они уже готовы идти дальше. Это требует высокой подготовки и гибкости. Наши учителя постоянно развиваются — им самим интересно.

Во-вторых, среда. Мы создаём условия, в которых педагог — не просто человек, читающий лекцию, а полноценный участник образовательного процесса. Они находятся в школе полный рабочий день: ведут уроки, готовятся, проводят кружки, участвуют в олимпиадах и различных проектах.

Мне кажется, раньше учителя больше занимались воспитанием. Сейчас это как будто ушло на второй план?

  - Вы правы. Сегодня школа зачастую осталась один на один с влиянием внешней среды. Мы как общество делегировали учителю функцию воспитателя — и часто оставляли его без поддержки. Учитель должен бороться с целой армией инфлюенсеров и деструктивного контента. И при этом — ещё выслушивать упрёки, если где-то не справился. Но школа не может всё решить в одиночку. Воспитание — это задача всего общества. И если где-то школа «не справляется», нужно не наказывать, а спрашивать себя: что мы как родители, как взрослые сделали, чтобы помочь?

Да, часто мы идеализируем прошлое: мол, и хлеб был вкуснее, и учителя строже. Но время меняется.

  - В любой школе возможны ошибки. Главное — не замалчивать, а правильно реагировать. Если ребёнок нарушил правила — он должен видеть последствия. Это и есть воспитание: не в том, чтобы закрыть глаза, а в том, чтобы объяснить, что допустимо, а что — нет.

Воспитание – это не отдельный предмет, а сквозная идея – она заложена в содержании уроков, в атмосфере школы, в ценностях организации. Даже бухгалтеры в центральном офисе знают, что основа всей системы — честность, уважение, семья, открытость. На уроках дети составляют родословные, изучают историю рода, обсуждают экологию региона — и это тоже воспитание. Но да, есть другая реальность — смартфоны.

Почему бы не запретить их, как делают в некоторых школах?

  - Мы тоже к этому пришли. С нового учебного года запрет на смартфоны будет внедрён во всех НИШ. Уже сейчас ясно: дети расфокусированы, уровень тревожности растёт, снижается способность к чтению и анализу. Исследования подтверждают: за 10–15 лет тревожность у подростков выросла почти в полтора раза.

Но ведь ребёнок говорит, что у него в телефоне расписание и «домашка».

  - Поэтому мы долго обсуждали этот шаг. Запрет потянет за собой инфраструктурные изменения: нужно будет печатать расписания, раздавать материалы. Мы это просчитываем. Но решение принято. И важно, чтобы родители поддержали: ведь дома дети проводят в телефоне не меньше, чем в школе.

Проблема в том, что они ориентируются не на родителей, а на блогеров с грубой речью и сомнительными ценностями. И если это — образ «успешного» человека, то чему он может научить? Нужны ограничения, особенно ночью: дети не спят, устают, не воспринимают материал. Смартфоны разрушают не только внимание, но и эмоциональный фон.

Но если отобрали телефон — нужно же что-то предложить взамен?

  - Просто отобрать — недостаточно. Надо предложить насыщенную школьную жизнь: кружки, живое общение, спорт. Иначе будет эффект «смотрю в стену». Это задача взрослых.

Значит, с 1 сентября запрет вступает в силу?

  - Да. Утром — сдал телефон, после уроков — забрал. Хотите быть на связи — дайте ребёнку кнопочный. Смартфоны — техника дорогая и отвлекающая. Школа — не место для гаджетов. Внеурочная деятельность, перемены, кружки — всё будет проходить без экранов. У нас решение принято, мы готовы. Многие школы уже частично внедрили это. Особенно в регионах — там дети и родители часто ближе к традиционным ценностям.

Но всё зависит от взаимодействия семьи и школы. Даже если обе стороны сильные — без общего вектора воспитание даёт сбои. Исследования подтверждают: именно семья формирует базовые установки, школа усиливает. Только при сотрудничестве возможен результат.

А как вы относитесь к внедрению ИИ в образование? Не рано?

  - Это уже реальность. ChatGPT, Midjourney — всё это мы уже используем на уроках. Например, на искусстве: сгенерировать визуал, создать макет — это уже часть процесса.

Мы учим детей применять ИИ осознанно и честно. В наших правилах прописано: использование нейросетей возможно — но с обязательным указанием и в разумных пределах. Работы проходят проверку на плагиат и наличие ИИ-контента.

Наша цель — не запретить, а научить использовать технологии с умом. Без этого мы просто отстанем от мира. Вузы в Азии уже открывают кафедры искусственного интеллекта, и наши ученики туда поступают. Резко вырос интерес к ИИ, программированию, инженерии. Многие выбирают технические вузы. Вузы Гонконга и Кореи дают нашим выпускникам целевые гранты — до 25 мест, зная, что подготовка сильная.

Но 80% ребят остаются в Казахстане — выбирают НУ, IT-вуз в Астане, КБТУ, медвузы. Примерно 20% уезжают — те, кто получил полный грант или спонсорство. Европа сейчас на первом месте — Италия, Франция, Германия. Но Азия быстро догоняет.

А США? Есть поступившие в MIT, Гарвард?

  - Да, и в этом году есть. Но мы уже не афишируем это так активно — чтобы не создавать ложного впечатления, будто все уезжают. Большинство остаются в стране, а те, кто уехал, часто возвращаются.

Вот мой бывший ученик, работает в США, но возвращается в Казахстан — вместе с женой, тоже нашей выпускницей.

Сколько в этом году выпускников?

  - Около двух тысяч. Экзамены сданы, впереди — вручение аттестатов. У многих уже есть приглашения от вузов.

А ассоциация выпускников у вас есть?

  - Да, ей уже около семи лет. Выпускники ездят по сельским школам, проводят мастер-классы, делятся опытом. Они говорят с подростками на равных — это очень эффективно. Рассказывают реальные случаи, например, про отчисления за нарушение, и это работает.

Кроме того, они учредили стипендию, самостоятельно финансируя один–два гранта в год для детей из сельской местности и малообеспеченных семей.

Большинству из них ещё нет 30-ти, они только начинают карьеру, но уже помогают другим.

Будут ли новые школы НИШ?

  - Пока нет. Но в сентябре мы запускаем новый проект — International Steppe School в Астане, с детсада до 12 класса. Это платная школа, часть нашей сети. Такой же проект стартует в Алматы. Если всё пойдёт хорошо, расширим и в другие города — возможно, и за рубеж. Цель — продвигать казахстанское образование и ценности в новой форме.

Это будут переименованные НИШ?

  - Нет, НИШ остаются. Это новое направление — частные школы под нашим брендом. Родители оплачивают обучение, но вся прибыль идёт на развитие всей сети: оборудование, ремонты, новые проекты.

Ваши ребята участвуют в олимпиадах?

  - У нас проходят сетевые олимпиады, по их итогам формируется сборная. Уже семь лет подряд — она лучшая в стране. Есть победы и на международном уровне: химия, робототехника и др.

Например, в прошлом году команда, сформированная из наших учеников, в Сингапуре впервые заняла призовое место на престижном международном чемпионате по робототехнике.

При этом мы не освобождаем олимпиадников от учёбы. Они учатся и сдают экзамены наравне с остальными.

Недавно в сети было видео, где девочка плачет от радости, что поступила в НИШ. Кто-то назвал «культом НИШ».

  - Это не «культ НИШ», а культ хорошего образования. Родители радуются, когда дети попадают в сильные школы — будь то НИШ, РФМШ или какая-то частная. В нашей культуре поступление всегда было событием. Сейчас родители всё больше стремятся дать детям лучшее. Да, иногда — чрезмерно. Но общее направление верное.

Какова миссия НИШ сегодня?

  - Три ключевых направления. Первое — удержание и развитие достигнутого качества. Второе — передача опыта в нацсистему: помощь сельским школам, обучение учителей, программы психологической поддержки. Мы внедряем наработки в регионах, сотрудничаем с международными организациями. Замыкать опыт внутри 21 школы было бы неправильно.

И третье — международное позиционирование. Программу НИШ признают более 70 университетов мира. Это не копия западных стандартов — это казахстанская модель. Мы готовы масштабировать её и за рубежом.

Автономия НИШ — вы за или против?

   - Это не моя зона ответственности, но как педагог скажу: автономия - ключ к успеху. Это не произвол. Все документы соответствуют законам. Мы адаптируемся к изменениям — например, в госзакупках.

Главное — академическая свобода: возможность экспериментировать, создавать новое. Без неё мы не смогли бы накопить тот опыт, которым делимся с другими школами.

Недавняя трагедия в одной из школ заставила задуматься о воспитании. Почему сегодня это вызов?

  - Учитель сейчас один против потока контента, в том числе токсичного. А мы говорим: «Сражайся». Если не справился — критикуем. Но школа не может быть единственным институтом воспитания. Это задача семьи, общества. Нужно поддерживать, а не только требовать. Воспитание — это партнёрство.

Прощение важно? Или нужны строгие правила?

   - И то, и другое. Забота — важна, но без чётких границ нельзя. Если нет последствий — возникает ощущение вседозволенности.

Есть теория «разбитых окон»: если не чинить мелочи — хаос нарастает. Так и с воспитанием. Один раз простим — завтра это станет нормой.

В чем сила казахстанского образования?

  - В балансе. У нас сильная академическая база и одновременно — развитие навыков XXI века. В отличие от стран, где ради «мягких» навыков жертвуют знаниями, мы сохраняем ядро.

А в чём сила Китая, за которым вы следите как эксперт?

  - В культуре. Коллективизм, конфуцианство, постоянство — всё это формирует другой тип мышления. У них конкуренция не в ущерб обществу. И это даёт устойчивый результат.

Полную версию интервью смотрите на YouTube-канале Ulysmedia.kz