Дело «об образовании» в СМИ всколыхнуло информационное поле и быстро забылось. Люди переключились на другие более громкие процессы и события. Только в Улытау помнить о нём будут долго – именно здесь бюджетная путаница легла в основу человеческой трагедии. Ulysmedia.kz разбирался, как и почему под прессом закона оказалась глава управления образования области Улытау Сапура Тулекова, а ее коллега покончила жизнь самоубийством.
Создание новой административной единицы – области Улытау все восприняли как добрый знак и шанс на обновление местного управления. В регионе начали рассматривать новые бюджеты, регистрировать учреждения, переводить персонал и перераспределять функции. Происходило все быстро и, конечно, хаотично.
Сапуру Тулекову назначили на пост и.о. руководителя управления образования в июне 2022 года.
Уже через год ее обвинили в хищении бюджетных средств на сумму 93 млн тенге. Защита настаивала: обвинение построено на недоразумениях, процедурных ошибках и фальсификациях. Однако суд признал Тулекову виновной и приговорил к восьми годам лишения свободы.
- Она 30 лет посвятила системе образования. Сейчас столько учеников, коллег поддерживают её, все ждут, что правосудие свершится и Сапура окажется на свободе. Цель всего этого остаётся не совсем понятной, кто-то за этим стоит, но мы не знаем кто, - говорит сестра Сапуры Тулековой Фаузия Толекова.
При формировании бюджета новой области маслихат Улытау утверждает для управления образования сумму в 250 млн тенге. В нее включены средства, которые перешли вместе с пятью государственными учреждениями из Карагандинской области – Жанарка, Улытау, Каражал, Сатпай и Жезказган. Так как юридические лица ещё не завершили перерегистрацию, часть средств временно числилась на счётах аппарата управления области.
Как только регистрация завершилась 145 млн были переведены на казначейские коды, а на счёте аппарата управления осталось 104 млн. По факту в 2022 году было использовано 98 млн. Но почему в обвинительном акте и приговоре фигурирует вся сумма 250 млн, а не 104 или 98? Как оказалось, цифры «плавающие», и именно это стало фундаментом для «громкого» обвинения.
- Мы с самого начала доказывали, что здесь нет криминала. Это не хищение, а обычное планирование бюджета в переходный период. Область только образовалась, а сумма 98 миллионов была фактически использована – меньше, чем планировалось, - заявляет адвокат Мейрам Байжанов.
Весной 2023 года Сапура Тулекова сама инициирует обращение в антикоррупционную службу с просьбой провести внешний аудит коррупционных рисков в сфере образования Улытау. По итогам проверки департамент внутреннего государственного аудита обнаруживает «необоснованные премии» на 16,5 млн. Тулекова признаёт проблему, и коллектив добровольно возмещает сумму в бюджет по согласованной рассрочке. По документам, предписание выполнено, и, как на том этапе казалось, эпизод исчерпан.
- Первый год становления области, полная нехватка кадров и материальной базы. Она одна работала по 12 часов в день, потом пришло всего 5–7 человек. Её миссия была сохранить этих людей, мотивировать их премиями, иначе бы никто не остался работать, - поясняет сестра Фаузия Толекова
Тем не менее, 19 декабря 2023 года появляется рапорт об экономическом преступлении и дело переводят в статус уголовного.
— Она редко бывала дома, постоянно ездила по районам, проверяла сельские школы. Её волновали дети, у которых не было условий. Она искала источники, подключала депутатов. Все её усилия шли на развитие, а не на личное обогащение. Она хотела исключить коррупционные риски, чтобы укрепить финансирование садиков и школ. Но всё обернулось против неё - инициатива обернулась в обвинение, - объясняет Фаузия.
Экспертиза с самого начала вызывала вопросы, в каждой новой появлялись новые цифры.
* Первая (частная) - «ущерб» 77 млн. Эксперт, по мнению защиты, не имел соответствующей лицензии на те вопросы, которые были ему поставлены.
* Вторая - «ущерб» 93 млн. При этом текст экспертизы частично повторяет первую – вплоть до орфографических ошибок, что вызывает у защиты подозрения в заимствовании/плагиате и халатности.
* Третья (в Астане, по назначению прокуратуры) - «увеличивает» сумму до 105 млн, но, по сути, лишь перечисляет платежи, не отвечая напрямую на вопрос: были ли выплаты необоснованными? Не выявлено в ней и юридического обоснования рекомендации квалифицировать действия как хищение.
Все эксперты констатировали суммы платежей, но не выясняли их правовую природу и механизм. Вопрос: были ли это законные премии из сэкономленных средств, а не хищение – остался без ответа.
- Экспертам не были поставлены вопросы об обоснованности выплат сумм. Они констатировали факт платежей, просто перечислили, какие были платежи совершены, произведены, констатировали суммы, но не пишут, что это не обоснованная сумма, ссылаются на приказы, распоряжения и так далее, - говорит Байжанов.
Один из самых ярких моментов дела: на видеозаписи допроса Тулекова не признаёт вину. Однако в письменном протоколе допроса записано обратное - «признала вину». Филологическая экспертиза, проведённая по инициативе защиты, установила, что смысл выступления на видео и смысл записанного протокола разные. Защита квалифицирует это как возможную фальсификацию протокола.
Надо отметить, что протоколы в юридическом мире – основа обвинения. Если в них включены неверные формулировки, это должно поставить под сомнение законность всего процесса.
Что именно инкриминируют Тулековой? В основном –это премии сотрудникам управления, выплаченные по решению руководства. Причём защита подчёркивает, что премии были утверждены бюджетной процедурой, выплачены из сэкономленных средств и подтверждены решением маслихата и кассовыми операциями казначейства. Многие платежи возвращены, некоторые – использованы по назначению.
Тем не менее следствие считает эти выплаты необоснованными и квалифицирует их как хищение путём присвоения и растраты (статья об особо крупном размере, группой лиц по предварительному сговору). Защита недоумевает – где присвоение, если есть приказ об оплате, распоряжение акима не отменено, а деньги прошли через казначейскую систему? Как может быть предварительный сговор, если ряд ключевых фигурантов не работали в управлении в момент принятия решений?
- Ее обвиняют в преступном сговоре, а как же тогда быть, если бюджет был сформирован в конце июля, а заместитель по экономике Оспанова в 9 сентября только была принята на работу. А главным бухгалтером Бейсембаева назначена в октябре. Представляете? Как может Тулекова вступить преступный сговор со своим заместителем, главным бухгалтером, которых еще не было, - возмущается адвокат Мейрам Байжанов.
Адвокаы утверждают, что по сути, материалы дела – это мешанина документов из разных ведомств: экономики, строительства, финансов. Многие документы повторяются по несколько раз; один и тот же акт прошит с разными номерами. Следователь изымал тома пачками, но, как указывает защита, не систематизировал материалы, что привело к ошибкам и «зашумлению» дела.
Обвинительный акт – 56 страниц, из которых лишь три страницы фактической части. Приговор – 200 страниц, но по сути это расширенное переписывание обвинительного акта с перечислением протоколов и должностных обязанностей, а не изложение доказательной базы.
Защита шесть раз заявляла требование о предварительном слушании и шесть раз получала отказ. Ходатайства об отводе судей рассматривались «в закрытом порядке», одна жалоба, по утверждению адвокатов, была решена судьей «заочно», без явки в зал. Записи заседаний не предоставлялись защитникам – всё это, по словам юристов, грубейшие нарушения права на защиту.
В зале суда имели место и курьёзы: по свидетельствам семьи, некоторые прокуроры засыпали в ходе слушаний – это зафиксировано на видеозаписи.
- Были моменты, когда дает показания моя мама на трибуне, и в этот момент просто один из прокуроров начинает спать, просто уснул, и моя мама просит пять минут перерыва, чтобы он выспался. Второй прокурор тоже бывало просто облокотиться и уснет, - говорит сын Сапуры Нургиса Толеутаев.
Пока шло досудебное следствие, более 10 месяцев сотрудники управления образования находились под негласным наблюдением и прослушкой. Но из сотен часов аудиозаписей в материал дела вошло лишь 16 записей – и, по заявлению защиты, семь из них вовсе не относятся к делу: это бытовые разговоры сотрудников. Тем не менее эти разговоры были включены в приговор.
Защита утверждает, что к фигурантам применялось психологическое давление – так называемый «нервный массаж», имитации ареста и угрозы с требованием дать показания против других чиновников, в том числе акима области. По их словам, следователи якобы предлагали «смягчить судьбу», если обвиняемая даст «нужные» показания.
- Вообще Сапуре следователь Антикора ставил такие условия: если вы сейчас дадите показания против действующего акима области, тогда мы от вас отстанем и от всех ваших подчинённых. И она, конечно, сказала, что у нее нет противоправных отношений с акимом и давать лживые показания против него отказалась, - рассказывает Фаузия Толекова.
Параллельно с делом Тулековой шло расследование дела Гульнары Оспановой - заместителя по финансам, которая участвовала в тех же процессах. Защитники и родственники утверждают, что Оспанову, пережившую инсульт, вызывали на допросы. 9 июня 2024 года, как рассказывают родственники, после очередного вызова следователя, она покончила с собой. Смерть квалифицировали как самоубийство.
Оспанова умерла до вынесения приговора, но суд по её делу всё равно продолжался – приговор «вынесли» в отсутствие обвиняемой; родственникам при этом отказали в своевременном предоставлении копии приговора. Для защиты это очередной пример пренебрежения элементарными правами и человеческим достоинством.
- Я говорю, вы дух судите. Я не могу ее пригласить. И все слова, которые она мне говорила, как специалист, я не могу привести, как в виде доказательства. Буквально до гибели мы обратились в генеральную прокуратуру и областную прокуратуру. Ответа нет. Генеральная прокуратура отправляет областному, областная отправляет все жалобы следователю. Ну это нонсенс, - заявляет Тулегенов.
Версия обвинения в общих чертах выглядит так: выявлены необоснованные выплаты и премии, суммарный «ущерб» по разным экспертным подсчётам составил от 77 до 105 млн, действия оформлены как хищение путём присвоения/растраты, по предварительному сговору.
Адвокаты парируют: выплаты утверждены в рамках бюджетной процедуры и маслихатом; сами премии – сэкономленные остатки по законной процедуре. Экспертизы – сомнительны и противоречивы, еще есть серьёзная вероятность фальсификации протоколов и психологического давления.
- С первого дня возбуждения уголовного дела, с 19 декабря 2023 года и до вынесения обвинительного приговора в отношении Тулековой и других лиц, масса нарушений, норм, уголовно-процессуального законодательства, нормативных постановлений в ВСРК и на каждой стадии. Это не только, скажем, следователи нарушали, - заявляет адвокат Байжанов.
И приводит в пример историю с формальной ошибкой в рапорте, который положил начало уголовному делу - он формально не соответствовал требованиям (не содержал конкретики, ссылок на документы и обоснований). Если рапорт нерелевантен – весь последующий процесс может быть поставлен под сомнение.
Присутствуют и негласные следственные действия, а также вероятная селекция материалов. Проведение массированных прослушек, но использование лишь малой части записей – выглядит как селекция «под требуемый» вывод.
К тому же по данным защиты, присутствуют процессуальные нарушения в суде. Отказы в предварительном слушании, «заочные» решения об отводе, ненадлежащее рассмотрение ходатайств – всё это подрывает доверие к правосудию.
- В обвинении и в обвинительном приговоре есть такой момент что она подписала приказ. Вопрос – а кто должен подписывать? Прийти со стороны? И пишут по главному бухгалтеру – совершила оплату такой-то суммы, а кто должен совершать? Ни юрист, ни экономист, ни секретарь этого сделать не могут. Это прямая, функциональная обязанность должного лица, - говорит адвокат Байжанов.
Однако за «успешной» статистикой арестов и доведённых до срока дел стоят реальные судьбы: педагог с десятилетним стажем, опытный финансист, семьи, ожидающие справедливости и колоссальный урон репутации госслужбы. Родственники не просят снисхождения – они просят одного: чтобы закон работал так, как написан.
Защита уже заявляет о намерении обжаловать приговор в апелляции, а затем подавать жалобы в Кассационный суд и Комитет ООН по правам человека. Основные направления апелляций: отсутствие состава преступления, процессуальные нарушения, сомнительность экспертиз и фальсификация протоколов.
Кроме того, защита призывает изучить независимую комиссионную судебно-экономическую экспертизу и обязует прокуратуру проверить законность процедур.
- Жетпысбаев использовал один из методов пыток – он называется «нервный массаж». Это когда все было обставлено: опера заходят, много народу, он говорит так – наручники приготовили, сейчас мы вас закроем. А Оспановой 60 лет, Тулекова даже с участковым не сталкивалась, среди молодых девушек одна беременная. По закону, их никак не могли закрыть, но это было так обставлено, а Гульнар Егимбаевна с двумя инсультами на это смотрит. Вот это называется форма пытки – «нервный массаж», - объясняет Тулегенов.
Дело Тулековой – это пример, где столкнулись бюрократия, новообразованная административная реальность и несовершенство процессуальных практик. Оно показывает, как легко в новом управленческом пространстве при дефиците кадров, при сжатых сроках и политическом давлении «переходные» вопросы, в которых можно было бы разобраться согласно бюджетному кодексу и трудовому законодательству, превращаются в уголовные истории.
- Дело не имело судебной перспективы. Совершенно. Я сам бывший судья, и был совершенно спокойным. Мои коллеги тоже, потому что это можно назвать просто нарушением, которое регулируется трудовым законодательством и бюджетным кодексом, - заявляет Тулегенов.
Главный вывод расследования в том, что в этом деле больше вопросов, чем ответов. Прежде чем отмечать успех в борьбе с коррупцией, следовало бы убедиться, что доказательства выдерживают юридическую и независимую экспертизу, а процедуры не нарушают права обвиняемых и не приводят к человеческим трагедиям.
- Теперь, почему мы пришли к такому результату? Вопрос же возникает у всех. Это только потому, что есть нездоровый карьеризм у должностных лиц области Улытау, органов судебного расследования, - делает вывод адвокат Байжанов.
Он уверен, что судьба Тулековой и покойной Оспановой – это не только юридический кейс - это зеркало недостатков пока ещё несовершенной правоохранительной системы. Адвокат напомнил слова президента Токаева, который говорил, что правохранительной системе требуется провести основательную работу над ошибками.
- Как правило, за обращениями стоят судьбы людей, поэтому нужна полная вовлеченность всех уполномоченных структур. Многие проблемы, в том числе вызвавшие общественный резонанс, при своевременной и качественной информационной работе могли быть сняты в превентивном порядке. Поэтому необходима продуманная коммуникационная стратегия, - говорил Касым-Жомарт Токаев.
Ситуация в области Улытау как раз и подтверждает: когда правоохранительная статистика важнее индивидуальной судьбы - государственная миссия по борьбе с коррупцией превращается в орудие карьеры и репрессий.
Полную версию видеорепортажа смотрите на YouTube канале Ulysmedia.