“Последний настоящий кочевник”: Штефан Михель о судьбе сайгаков в Казахстане

Между тем, в  Западно-Казахстанской области 40 охотников получили разрешение на отстрел до конца ноября. Там насчитали 2,3 миллиона сайгаков, и власти региона считают возможным убить до 20% популяции — примерно 460 тысяч особей — без серьёзного вреда для вида.

Ulysmedia.kz продолжает следить за конфликтной ситуацией и ведёт хронологию решений, касающихся отстрела животных, численность которых за последние годы поразила мир своим стремительным ростом. 

Спустя два года мы снова поговорили со Штефаном Михелем — чтобы понять, к чему пришёл Казахстан.

Вы давно изучаете сайгаков. Какое влияние они оказывают на экосистему и почему становятся источником конфликтов с человеком?

— Я приехал в Казахстан в 2007 году, чтобы работать в проекте по сохранению биоразнообразия, и прожил здесь 12 лет. Занимался многими проектами с министерством экологии, в том числе по сайгакам. Это ключевой вид степной экосистемы. Одно из немногих животных, которое до сих пор совершает массовые миграции — как это было испокон веков. В каком-то смысле сайгак — последний настоящий кочевник.

Вы часто наблюдали их в природе?

— Конечно. Сейчас сайгаков стало гораздо больше, особенно в Западном Казахстане. Я бывал в степях и много раз видел их в естественной среде.

Почему сайгак важен — не только с научной, но и с человеческой точки зрения?

— Он играет важную роль в экосистеме: влияет на разнообразие растений, на плодородие почв, участвует в круговороте веществ. Раньше казахи жили рядом с сайгаком, охотились на него, но при этом уважали. В народной культуре сайгак считался священным животным — неслучайно. Люди интуитивно понимали, насколько он важен для степи.

Но теперь речь уже идёт об отстреле. Власти намерены убить до 20% популяции. Как вы к этому относитесь?

— Это очень деликатная тема. Рост численности сайгаков — это большая победа, результат работы и государства, и неправительственных организаций. В других странах сайгаков тоже немного стало больше, но нигде — как в Казахстане. В то же время в отдельных регионах, особенно на западе, численность действительно рекордная. Возникают вопросы: не слишком ли их много? Как они влияют на пастбища, на фермеров? Я считаю, что нужно говорить не о "регулировании", а об устойчивом использовании.

Что вы вкладываете в это понятие?

— "Регулирование" звучит как уничтожение вредителей. Но сайгак — это не вредитель, это национальное богатство. Устойчивое использование означает: мы можем извлекать пользу, не уничтожая популяцию. Более того, прибыль можно направить на нужды местных жителей, которые живут рядом и могут быть заинтересованы в охране этого животного.

То есть вы допускаете возможность отстрела — но при определённых условиях?

— Да, но только если всё тщательно продумано. Нужна инфраструктура, нормативная база, обучение специалистов. Сейчас этого нет. Хотя стратегия устойчивого управления сайгаком уже существует — её мы разрабатывали вместе с государством. Там прописано, как наладить сосуществование человека и сайгака.

В 2023 году проводился пробный отстрел. Сейчас на складах хранятся 42 тысячи рогов. Их нельзя продавать, они просто лежат. Если отстрелят сотни тысяч животных — не появится ли чёрный рынок?

— Это реальная угроза. Сейчас торговля запрещена, но Казахстан готовит заявку на международную квоту на экспорт. При наличии чётких правил, прозрачной системы и логистики можно будет легально продавать рога. Главное — чтобы доход шёл местным сообществам, которые охраняют сайгаков.

Несколько лет назад, защищая сайгаков, погиб инспектор, которого вы лично знали. Теперь государство разрешает отстрел. Как вы это воспринимаете?

— Это была трагедия. После той гибели усилили меры безопасности, закупили технику, повысили оплату. Благодаря таким людям сайгаков сегодня так много. Но это не значит, что теперь можно всё перечеркнуть. Нужно помнить о вкладе этих людей и уважать как охрану, так и устойчивое использование.

Как в других странах решают конфликты между дикой природой и сельским хозяйством?

— Есть хорошие примеры в Африке, Канаде, Австралии. Там местные сообщества участвуют в управлении природными ресурсами. Это работает, когда человек чувствует, что животное ему полезно — тогда он сам заинтересован в его охране. В Казахстане нужно идти по тому же пути.

Какой будет реакция мира, если начнётся массовый отстрел?

— Всё зависит от подхода. Хаотичный отстрел — это удар по репутации. А вот реализация стратегии устойчивого использования — с участием местных жителей — может стать примером для других стран.

Фермеры считают сайгака угрозой. Что вы им ответите?

— Исследования показывают, что сайгак не является основной причиной проблем. Главные сложности — это нехватка воды, деградация пастбищ, слабая поддержка АПК. Да, сайгак может усугубить ситуацию, но не он источник бед. Вместо конфликта нужно искать баланс.

Что как общество мы можем сделать, чтобы сайгак жил и через сто лет?

— Дать ему пространство: не строить заборов, не перегораживать миграционные пути, защищать от браконьеров. И главное — признать его ценность для природы, для будущих поколений. Сайгак — это не враг. Это часть нас.

Если сайгак исчезнет — что мы потеряем?

— Мы потеряем один из последних элементов подлинной степи. Это ударит по биоразнообразию, ухудшит состояние пастбищ, увеличит пожары, нарушит углеродный баланс. Это затронет и сельское хозяйство, и климат.

Некоторые сравнивают судьбу сайгака с судьбой коренных народов Америки, которых вытеснили в резервации. Как вы к этому относитесь?

— В чём-то это справедливо. Сайгак — кочевник, которого всё больше ограничивают. Если не изменить подход, он может повторить эту трагическую судьбу. Но у нас есть шанс сделать иначе — построить модель сосуществования, не уничтожения. Использовать мировой опыт, развивать экотуризм, помогать местным сообществам.

Что бы вы хотели сказать тем, кто принимает решения?

— У нас уже есть стратегия устойчивого управления. Если её реализовать, можно сохранить сайгака и степь. И людям будет лучше, и животным. Всё возможно — было бы желание.

Напомним, 2 года назад мы уже беседовали с Михелем Штефаном, уже тогда ученый предлагал мыслить стратегически и подумать, как эффективно использовать сайгаков без ущерба для дикой природы и сельского хозяйства.