2025‑й стал для Казахстана годом налоговых баталий. Новый Налоговый кодекс, который вступит в силу с 1 января 2026 года, оброс сотнями поправок, протестами бизнеса и жаркими дискуссиями в кулуарах власти. Это, пожалуй, самая обсуждаемая и тревожная реформа последних лет. Что ждет бизнес и обычных казахстанцев после 1 января 2026‑го? Стоит ли готовиться к коллапсу малого предпринимательства или же реформа откроет новые возможности? Эти и другие вопросы корреспондент Ulysmedia.kz адресовал двум весьма популярным в народе экспертам — налоговым консультантам Екатерине Ким и Айжан Балакешовой.
Екатерина Ким не скрывает пессимизма:
- 2025 год стал для бизнеса и граждан Казахстана периодом ожидания масштабных изменений. Это, пожалуй, первый Новый год, которого не ждут с оптимизмом.
Уже сейчас, по ее словам, поставщики массово поднимают цены — это первые последствия грядущих изменений. Основная причина — перевод логистических компаний на общий режим налогообложения, что приведет к росту стоимости перевозок.
- В результате подорожает практически вся продукция — как минимум на 10–15%, — прогнозирует Ким.
Айжан Балакешова согласна, что рост цен неизбежен, но видит причины и в общей цепочке издержек:
- Никто себе в убыток работать не будет. Естественно, все будет заложено в конечную стоимость товара либо услуги, говорит эксперт и приводит личный пример: ее компания уже подняла цены на услуги на 45 %, и так поступили многие.
- Подорожание в виде короткой инфляции, о которой говорило Министерство национальной экономики — 3–4 %, это бред. Сейчас уже идет подорожание больше 50 %.
Оба эксперта сходятся в одном: 2026 год станет переломным. Но если для Ким это «крайне сложный период» с рисками массового закрытия предприятий, то Балакешова напоминает: «Либо ты работаешь по требованию законодательства, либо ты не работаешь. Все. Третьего не дано». Именно так она характеризует позицию государства, которое ставит всех в жесткие рамки – выбирай: или делай так как тебе диктуют, или останешься за бортом.
В соцсетях и предпринимательских чатах гуляет мрачный мем: «малому бизнесу кирдык». Екатерина Ким подтверждает эти опасения:
- На фоне новых условий часть предпринимателей уже принимает решение о закрытии бизнеса.
Она видит цепную реакцию: сокращение рабочих мест, рост безработицы и одновременный рост цен.
- Население может столкнуться с двойным давлением: потерей доходов и ростом стоимости жизни, — предупреждает эксперт.
Айжан Балакешова возражает: паниковать не нужно. Она напоминает о программе «чистый лист», которая коснется микро‑ и малого бизнеса.
- Чистый лист подразумевает, что тебя не будут проверять, не будут «камералить». Это не значит, что тебе налоги снизят или от каких‑то освободят. Но закрываться не нужно, просто не нужно работать в убыток, — поясняет она.
Ирония ситуации, по мнению Екатерины Ким, в том, что реформа, задуманная как инструмент борьбы с теневой экономикой, дает обратный эффект.
- Оптовые продавцы на рынках и торговых базах всё чаще заявляют о работе исключительно за наличный расчет. Это означает возвращение «черного нала» и постепенный уход бизнеса в тень, — констатирует она.
Балакешова согласна с этим, но видит в новых правилах стимул для легализации.
- Я топлю за то, что сейчас уже надо выходить в «прозрачку», — заявляет она, - Особенно это касается тех, кто работает с физлицами (салоны красоты, рестораны, торговля).
Новая «упрощенка» для B2C‑сектора с оборотом до 2,5 млрд тенге и ставкой 4% (в регионах — 2–3%), по ее мнению, позволяют это сделать.
Отдельная больная тема — усиление контроля за физическими лицами. Екатерина Ким обращает внимание на планируемое сопоставление официальных доходов и реальных трат граждан.
- Если официальная зарплата составляет 100–300 тысяч тенге, а ежемесячные расходы достигают 500–600 тысяч, у налоговых органов могут возникнуть вопросы, — поясняет она. При этом механизм доказательства отсутствия «теневых доходов» остается неясным, что ставит граждан в уязвимое положение.
Балакешова подтверждает ужесточение правил и упоминает ухудшающую норму для физлиц: срок владения жильем для освобождения от налога на прирост стоимости увеличен с 1 года до 2 лет.
Налоговая реформа ударит не только по малому бизнесу, - уверена Екатерина Ким. По ее мнению, крупные компании столкнутся с ростом издержек из-за перевода подрядчиков на общий режим.
- Совокупные расходы крупного бизнеса существенно вырастут. Компании будут искать способы оптимизации затрат, и чаще всего это означает сокращение персонала, — прогнозирует она.
Айжан Балакешова добавляет к этому критику процесса принятия кодекса.
- Рассмотрение кодекса проходит с нарушением законотворческого порядка, — заявляет она и приводит пример: изначальный запретительный список для упрощенного режима включал 800–900 ОКЭДов, но после вмешательства президента сократился до 44.
- Это неправильная тенденция, когда государственные органы пишут закон, не считаясь с мнением общественности, и пока президент не вмешается, ничего не меняется, — говорит Балакешова.
Она также обращает внимание на лоббистские риски в таких нововведениях, как национальный каталог товаров.
- Какие‑то структуры по‑любому стоят за этим, — отмечает эксперт, указывая на возможные нарушения в процессе введения временных кодов (XTIN), которые не прописаны в нормативных актах.
В финальной части мнения экспертов вновь сходятся в прагматизме, но с разными акцентами.
Екатерина Ким не дает рецептов, но рисует тревожную картину: рост цен, безработица и уход бизнеса в тень могут стать массовыми явлениями. Ее прогноз — реформа рискует усилить социальную напряженность вместо декларируемой прозрачности.
Айжан Балакешова предлагает конкретные шаги:
* Разделять личные и бизнес‑счета: «Прекратить практику принимать бизнес‑деньги на личные счета».
* Использовать новые режимы: для самозанятых и малого B2C‑бизнеса новые условия могут быть выгодными.
* Не паниковать: «Бояться не стоит, мы вынуждены работать с тем, что имеем».
* Закладывать рост издержек в цены: так же, как делают строительные компании, которые уже анонсируют подорожание квартир.
- В любом случае, — резюмирует Балакешова, — народ будет выкручиваться, что‑то придумывать. Но никто себе в убыток работать не будет.
Остается главный вопрос: чем руководствовался министр нацэкономики и вице-премьер Серик Жумангарин и его команда, предлагая столь скоропалительные и ведущие к значительному ухудшению для казахстанцев налоговые изменения? Была ли это искренняя, но не совсем просчитанная вера в эффективность жестких мер? Желание показать «решительность» и выслужиться? Или просто оторванность от реалий бизнеса и повседневной жизни граждан?
Как отмечает Айжан Балакешова, многие смягчающие нормы были приняты только после вмешательства президента. Это заставляет задуматься: а что было бы без этого вмешательства? Очевидно, что первоначальные проекты были еще жестче и могли привести к настоящему шоку.
Здравый смысл нашего президента Касым-Жомарта Токаева и объективность премьер-министра Олжаса Бектенова, как мы видим, уже стали сдерживающим фактором. Остается надеяться, что их взвешенная позиция и дальше будет оставаться тем самым «предохранителем», который остановит опасный разгул налоговой вакханалии. В конце концов, цель любой реформы - не демонстрация силы, а создание условий для развития, но никак не для упадка. И этот принцип должен быть главным мерилом всех будущих решений.
