Чуть более недели назад Саида Мирзиёева была назначена руководителем Администрации президента Узбекистана – своего отца. Кто-то заговорил о ней как о будущей главе республики, кто-то призвал не делать поспешных выводов. Что стоит за карьерным взлётом Саиды Шавкатовны попытался разобраться Ulysmedia.kz.
В Ташкенте – жара, но в коридорах власти – настоящая сауна. Саида Мирзиёева, дочь президента Шавката Мирзиёева, официально возглавила Администрацию президента. Назначение, которого ждали, боялись и гадали: а вдруг всё-таки не она? Казалось бы, парадокс: принцесса вышла из тени отца, но продолжает оставаться в его тени.
Несомненно, рамками административного органа она не ограничится, поскольку эта должность имеет безоговорочное влияние на весь внутриполитический расклад в стране.
Пертурбации в Узбекистане начались несколько лет назад, когда Шавкат Мирзиёев упразднил свою администрацию, и ввел должности помощников президента, а сама Саида Мирзиёева была назначена первым помощником узбекского лидера.
Путь Саиды Шавкатовны – типичный для наследников в восточных автократиях. Быстрый, ровный и без ухабов. Она начинала как активистка: соцпроекты, женские права, борьба с насилием, ратовала за свободу СМИ. Потом – помощник президента по общественно-политическим вопросам - должность мягкая, но кабинет – поближе к трону.
Назначение произошло тихо, почти по-узбекски: никто громко не хлопал, но все всё поняли. Ни тебе публичных поздравлений от министров, ни сдержанных пресс-релизов в духе «назначена в связи с высокой деловой репутацией». Просто приказ, и всё.
По сути, минуя Конституцию, глава Администрации президента в Узбекистане – это второй человек в стране. Даже главы обеих палат парламента и премьер-министр курят в сторонке. Именно АП формирует кадровую политику, контролирует региональных хокимов, курирует спецслужбы и расставляет своих людей на ключевые посты. Теперь этим всем занимается Саида Мирзиёева.
Эксперты говорят, это не просто назначение, это заявка. И заявка, мягко говоря, весьма недвусмысленная.
Между тем Темур Умаров – научный сотрудник берлинского Центра Карнеги по изучению России и Евразии, подчёркивает:
- Это назначение показывает, что Мирзиёев окружает себя исключительно лояльными людьми. Это сигнал внутренней уязвимости.
Умаров считает, что шаг с назначением дочери – ответ на кризис доверия и попытка укрепить вертикаль.
- Это заявка на системную передачу власти по наследству. История Центральной Азии знает примеры, когда смена лидеров сопровождалась драмами, но нынешняя траектория больше напоминает управляемую, мягкую династизацию, без потрясений, но с чёткой логикой – власть должна остаться «в семье», - поделился мнением узбекский писатель и диссидент, сотрудник Института по освещению войны и мира (IWPR) Алишер Таксанов,
За комментарием мы также обрались к узбекскому политику-оппозиционеру, председателю зарегистрированного в Швеции «Общества Центральная Азия» Пулату Ахунову.
- Назначение Саиды Мирзиёевой руководителем администрации президента – это важный политический сигнал, который, на мой взгляд, свидетельствует о ряде глубоких процессов в управлении страной. Прежде всего, он демонстрирует концентрацию власти внутри семьи президента и показывает, что Шавкат Мирзиёев не доверяет никому в политической элите настолько, чтобы отдать такой ключевой пост, кроме как собственной дочери. Это в определённом смысле признание слабости существующих институтов и недоверия к кадрам за пределами ближайшего семейного круга. Такое решение отражает ограниченность кадрового резерва и одновременно подчёркивает страх перед внутренней конкуренцией, – считает Ахунов.
Не менее любопытен и «международный» аспект восхождения Саиды. Уже давно ни для кого не секрет, что её поездки за рубеж перестали быть просто рабочими визитами чиновника высшего звена. Встречи с высокопоставленными лицами, включая, например, президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева, явно выходили за рамки её официального тогдашнего статуса «помощника». Это, как любят говорить в народе, «не по рангу».
Эти встречи, по сути, были своего рода «смотринами». Москва, Астана, Анкара, Брюссель – Саида, словно принцесса из восточной сказки, отправлялась на дипломатические кастинги, где оценивались не только её внешность и манеры, но и, что куда важнее, её политический вес, умение вести диалог, её потенциал. Кремль, который всегда с особым вниманием следит за транзитом власти в бывших советских республиках, явно не мог обойти стороной эту фигуру. И если в Москве её принимали на высоком уровне, это тоже косвенно свидетельствовало о том, что её всерьез рассматривают как одного из возможных игроков будущего.
- Когда она приехала в Москву, все поняли: это не светская львица, это будущий кандидат. Неофициально, конечно. Но Москва нюх имеет, – еще два года назад заметил российский востоковед и политолог Алексей Малашенко.
В прошлом году Саиду лично принял Токаев. Официально – «для обмена опытом в сфере соцполитики». Неофициально – проверка: а потянет ли в случае чего? Для сравнения: ни один другой помощник президента, ни в одной другой стране региона не удостаивался таких аудиенций. Особенно в Астане, где по рангу считают всё до сантиметра.
- Это была не встреча, это был ритуал. Своего рода беташар, – посчитали казахстанские наблюдатели.
- В условиях, когда Узбекистан готовится к династическому переходу, Астана должна знать, с кем будет иметь дело следующие 20 лет.
К слову, вспоминается последний приезд Саиды Мирзиёевой, тогда еще «помощника», весной в Алматы на премьеру узбекского спектакля, когда ее сопровождали три местных высших чиновника – два министра и один госсоветник, растрачивая административный ресурс на сопровождение сановной дочери.
Но пока Саида летала по столицам и собирала международные лайки, дома шла нешуточная драма. По сведениям сразу нескольких источников, в 2022–2024 годах в президентском окружении кипела скрытая война между двумя зятьями Шавката Мирзиёева – Ойбеком Турсыновым (муж Саиды) и Отабеком Умаровым (мужем младшей дочери – Шахнозы).
К началу 2025 года конфликт был не то чтобы решён, скорее, как мы полагаем, поставлен на паузу.
- Это не просто борьба зятьёв. Это борьба за будущее Узбекистана, – определил узбекский политик в отставке, пожелавший остаться анонимным.
В этой связи, как отмечает известный узбекский эксперт, научный сотрудник Школы восточных и африканских исследований (SOAS) в Лондоне Алишер Ильхамов, «есть определённая конкуренция между Умаровым и Мирзиёевой. Любой транзит власти должен иметь поддержку силовиков. Саида может получить больше шансов, если установит своих людей».
Узбекистан, как и многие восточные страны, всегда был не чужд клановым и семейным раскладам. И когда стало очевидно, что Шавкат Мирзиёев, вопреки расхожим клише о правителях, не собирается властвовать вечно (по крайней мере, его окружение так думает), начались незримые, но от этого не менее ожесточенные схватки за влияние.
Главными действующими лицами в этой драме были, разумеется, зятья президента. О них много писали, много говорили, предполагая, кто из них станет «наследником». Одни видели в них будущих олигархов, другие – потенциальных преемников, третьи – просто удачливых бизнесменов, породнившихся с власть имущими. Однако, если верить нынешнему повороту событий, они, похоже, проиграли. И проиграли они, внезапно, женщине.
Этот момент, безусловно, вносит нотку иронии в привычный восточный политический пейзаж. Узбекистан, страна с сильными патриархальными традициями, вдруг становится свидетелем того, как дочь лидера страны, не имея за спиной поддержки ни военной, ни силовиков, ни даже многомиллионных корпораций (по крайней мере, официально), обходит своих мужских конкурентов. Что это? Просто новый виток семейной стратегии?
- Это также повышает уязвимость всей системы, поскольку любые внутренние конфликты в семье или смена общественных настроений способны серьёзно расшатать её устойчивость. В целом я считаю это скорее признаком уязвимости режима, чем его силы, – заметил Пулат Ахунов.
- По сути, Саида Мирзиёева получает контроль над министрами, парламентом и судами – через аппаратное влияние, информационную политику и кадры. В такой архитектуре глава АП – теневой президент, который учится управлять страной до того, как станет явным, – дополняет коллегу Алишер Таксанов.
На фоне происходящего, сравнение с Гульнарой Каримовой – дочерью предшественника Мирзиёева Ислама Каримова, напрашивается само собой. Первая дочь первого президента Узбекистана, певица, дипломат, дизайнер и... заключённая. Но между ней и Саидой – пропасть.
Гульнара была эксцентричной, эпатажной и совершенно не системной. Саида – её противоположность. Не в ярких, но стильных нарядах, без медийных всплесков, без вызывающих поступков и эпатажа. Если Гульнара любила гламур, то Саида – брендовые деловые костюмы. Если первая стреляла в мир поп-хитами, то вторая – тихими стратегиями. В отличие от дочери Каримова, Саида явно знает, чего хочет. И у неё есть все инструменты, чтобы этого добиться.
Можно обозначить, что 40-летняя Саида – это продукт провозглашенной эпохи «Янги Узбекистон» (Новый Узбекистан). Как представляется, – благоразумная, сдержанная, системная. Видимо, её тщательно подготавливали, начиная с 2017 года, времени начала правления Шавката Мирзиёева. Она общается с большим кругом местных чиновников. послами, следит за повесткой, говорит на языке бюрократии и власти. Достаточно открыта в пределах дозволенного, легко переходит с узбекского на русский, английский. Привлекательная внешне, Саида получила хорошее образование, окончила Университет мировой экономики и дипломатии Республики Узбекистан и Ташкентский государственный юридический институт. В 2010 году Саида получила степень магистра экономики в МГУ.
С некоторой долей предположений можно сказать, что теперь Узбекистан входит в новую фазу – династическую, с понятными сигналами. Саида Мирзиёева уже действует так, будто вся страна – её зона ответственности.
Впрочем, это так и есть. Формирование кадровой политики? Уже делает. Контроль над медиа? Есть. Связи с международными партнёрами? Налажены. Поддержка силовиков? У отца, а значит, и у неё – тоже есть.
На этом фоне часть политологов даже предположила, что Шавкат Мирзиеев может пойти на «казахский сценарий» – уйти формально, остаться неформально.
А тем временем некоторые обозреватели предполагают, что это будет транзит в два шага: сначала Саида становится премьером, потом – президентом. Особенно в сравнении с близлежащими регионами: появление детей лидеров на высоких постах – тренд, наблюдаемый в Туркмении, Таджикистане и Азербайджане.
Хотя российский эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов иного мнения:
- Точно понимать следует, что Саида Мирзиёева не будет президентом Узбекистана, потому что её папа пришёл надолго...
И вправду, по переписанной Конституции РУ на следующие выборы президента Узбекистана Шавкат Мирзиёев пойдет только через 12 лет, в 2037 году. И как знать, может быть, он будет первым в истории Узбекистана бессменным главой государства.
Или, если дальше углубиться в построение гипотез, то можно допустить, что в недалёком будущем в Узбекистане может появиться пост вице-президента со всеми вытекающими, который займет та же Саида Шавкатовна. А что, учредил же в свое время в Азербайджане Ильхам Алиев, сын президента этой страны Гейдара Алиева, такой же пост для своей жены – Мехрибан Алиевой.
Судя по наблюдениям, обычные узбеки пока явно не выражают недовольства Саидой Шавкатовной, либо пожимают плечами. Женщина-президент? Почему бы и нет. Лишь бы не поднимала цены на газ, продукты и нас не трогала. Учитывая, что Саида активно работает с общественными организациями и женскими движениями, её имидж «матери нации» уже формируется.
А пока – политическое поле зачищено, соперники относительно нейтрализованы, путь к верховной власти открыт. Вопрос лишь во времени: когда она перестанет использовать фамилию отца и начнёт писать свою собственную историю.
Еще совсем недавно Саида Шавкатовна воспринималась широкой публикой как эдакий культурный атташе – человек, отвечающий за «мягкую силу», за имидж страны, за все эти привлекательные вещи, которые так нравятся западным донорам. Защита прав женщин, развитие искусства, продвижение национальных брендов – всё это, безусловно, важно и нужно. Но вот закавыка: в Узбекистане, да и во всей Центральной Азии, есть негласное правило – если ты ребёнок президента, то твоя «культурная миссия» рано или поздно начинает плавно перетекать в более прозаические, но куда более влиятельные сферы.
И это уже не про краски и мольберты, субсидии для спектаклей и интеллектуальных игр, это про бюджеты, кадры, указы и про распределение влияния. Это та самая «серая кардинальская» должность, которая в руках правильного человека может стать трамплином для долгого и высокого полета.
В Узбекистане, как и во многих странах региона, династический или непотический принцип передачи власти, пусть и в завуалированной форме, остается весьма сильным. Это продуманный стратегический ход, направленный на сохранение контроля над системой и, возможно, на обеспечение собственной безопасности после ухода.
Представляется, что в нашем случае это не просто «дочь президента», это человек с определенным потенциалом. Вопрос лишь в том, насколько она сможет адаптироваться к жестким реалиям большой политики, где уже не до тонких материй, а до куда более прагматичных, жестких и жестоких решений.
Подоплека этого, по сути, беспрецедентного для Узбекистана назначения (если сравнивать с классическими сценариями Центральной Азии, где власть обычно передается от мужчин к мужчинам) может быть многослойной.
Во-первых, это, конечно, вопрос доверия. В условиях, когда вокруг президента плетутся интриги, а внутренние кланы готовы разорвать друг друга за власть, самый надежный человек – это, безусловно, член семьи. И кто может быть надежнее, чем родная дочь? А дочери, как известно, преданнее, нежели сыновья.
Во-вторых, это может быть попытка создать новый «центр силы» внутри правящей элиты, способный уравновесить влияние существующих групп. Назначение Саиды может быть сигналом для всех: «Я контролирую ситуацию, и вот мой выбор».
В-третьих, это может быть и элемент игры в «модернизацию». Предоставление женщинам столь высоких постов, пусть и в контексте семейного преемства, может быть представлено как прогрессивный шаг, призванный продемонстрировать мировому сообществу открытость и готовность к изменениям.
И наконец, самый интригующий вопрос: Саида – будущий президент? В условиях Центральной Азии такой сценарий уже не кажется фантастическим. Не исключено, что в следующем году мы, вероятно, увидим нового президента Таджикистана – Рустама Эмомали, сына Эмомали Рахмона. Однако, учитывая непредсказуемость региональной политики и готовность элит к неординарным ходам, исключать ничего нельзя. Возможно, Шавкат Мирзиёев готовит не просто преемницу, а фигуру, которая сможет гарантировать стабильность и сохранение курса, но уже с новым, возможно, более «мягким» лицом.
Тем временем Узбекистан становится свидетелем нового витка в своей политической истории. Саида Мирзиёева, из «помощника» превратившаяся в одного из ключевых игроков, несомненно, будет под пристальным вниманием. Сумеет ли она оправдать возложенные на нее ожидания? Сможет ли она проявить себя не только как дочь президента, но и как самостоятельный политик? Или же её восхождение – лишь часть более сложной и пока неочевидной игры? Время покажет. Но одно можно сказать с уверенностью: скучно в Ташкенте не будет. И, возможно, именно женское начало принесет в узбекскую политику что-то совершенно новое. Или, напротив, сделает её еще более запутанной и непредсказуемой.
С этим мнением согласен и Пулат Ахунов, который отмечает:
- Здесь просматривается явное стремление обеспечить преемственность и подготовить Саиду Мирзиёеву к ещё более высокой роли в будущем, фактически выстраивая модель семейного наследования власти. В краткосрочной перспективе это, безусловно, позволит Мирзиёеву укрепить личный контроль и минимизировать риск нелояльности внутри управленческой команды, но в средне- и долгосрочной перспективе концентрация власти в семье может вызвать серьёзное раздражение и тревогу в других группах элиты, которые будут чувствовать угрозу своим позициям.
Назначение Саиды Мирзиёевой на пост главы АП – это настоящий семейный триумф и безусловное доказательство того, что гены – это всё. Кто, как не родная дочь, лучше поймёт президента? В узбекском понимании государственная машина работает эффективнее, когда у неё не только вертикаль власти, но и семейная линия передачи полномочий.
Невольно вспоминается казахстанский аналог – Дарига Назарбаева. Та тоже, игриво напевая и весело пританцовывая, уверенно шагала по тропе государственной значимости: сенатор, спикер, потенциальная «лидерка нации», а в какой-то момент даже казалась естественным продолжением политики отца. Правда, у казахской истории был неожиданный финал, когда семейный фотоальбом вдруг порвался. Узбекистан, похоже, пока идёт по сценарию «казахстанского сериала», только без перемотки – с новыми сериями, но всё теми же актерами.
Назначение Саиды Мирзиёевой выглядит как логический шаг для укрепления контроля президентской семьи над ключевыми инструментами власти: административными, медийными и политическими. С точки зрения властей, происходит профессионализация управления. Для критиков – всё говорит в пользу формирования «узбекской политической династии».
- Политическая история Узбекистана делает новый поворот – не революционный, но стратегический. Подготовка к передаче власти из рук в руки внутри одной семьи идёт по мягкому сценарию. Внешне – это институциональные реформы и кадровые перестановки. Внутренне – это перепрошивка политической системы под династическую модель, где каждый шаг заранее рассчитан, – уверен Алишер Таксанов.
Ну а пока мы наблюдаем явное усиление роли Саиды Шавкатовны в государственном аппарате, и, скорее всего, в будущем увидим её ещё более активное участие в управлении страной, а также продолжение формирования мощной семейной вертикали.
